Бандурист

Н. А. Маркевич

Бандурист молебен правит

И акафисты поёт,

Пред иконой свечку ставит:

Завтра в Киев он идёт.

Во по столбовой дороге

Потянулся он, в тревоге

Озираяся назад:

Там бандура дорогая,

Дочь и внучка молодая,

Стадо, поле, дом и сад.

И в деревне стало скучно,

Что не слышно старика;

Не гремит по струнам звучно

Приучённая рука.

Гости ль в дом его приходят?

Игр и песен не заводят,

Всё скучает, всё молчит,

И бандура месяц целый

В уголку, в серпянке белой,

Под иконами стоит.

Дело важное, святое

На Украине певец!

Запоёт ли? Легче вдвое

Для измученных сердец.

От врагов ли станет больно?

Старики идут невольно

Слушать песнь о старине.

А казаки молодые

Песни слушают живые

Об любви и об войне.

Праздник ли? Толпа народу

Соберётся у шинка,

Пьют вино и мёд как воду,

Угощают старика.

Юноши ему внимают,

Девы старца обнимают,

На морщины не глядят;

И забавами своими,

Как душа певца живыми,

Бандуриста веселят.

Вот уж месяц он проводит

В Лавре у святых мощей,

И с тех пор ещё проходит

День за днём – двенадцать дней.

На тринадцатый сказали,

Что из Киева, слыхали,

Бандурист пошёл домой.

Скоро, скоро будет дома!

Стала радость всем знакома,

Но тринадцать – счёт плохой!

Вечер, как село уснуло,

И как сторож стал ходить,

Что-то скобкою щелкнуло,

И за дверью стало выть.

Вдруг косматая, с когтями,

С чёрными шестью перстами,

В дверь просунулась рука:

Прочь с бандуры покрывало,

И чудесно заиграло,

Вдвое лучше старика!

Дверь шаталась и скрипела,

Беготня на чердаке,

В печке ведьма засвистела,

Что-то пляшет в сундуке.

Потолок раздвинув, в щели

Лица страшные глядели,

И явился домовой.

Весь в опушке чёрно-бурой,

Долго он махал бандурой

И исчез, поднявши вой!

Поутру пришли с молвою,

Что певца уже нет давно:

Плыл старик Днепром рекою

В бурю и пошёл на дно.

Горько всё село рыдало!

То всех бед было начало:

Вдруг приходят москали

Драться с шведом, скот побили,

Казаков закабалили,

Съели хлеб, село сожгли!

Примечания Н. А. Маркевича

Здесь видно почтение, которое малороссияне показывают певцам великих дел пращуров.

Бандура есть род гитары, имеет лады как и та, но то различие, что спина в ней не плоская, а круглая. Академический словарь говорит, что она большею частью о семи струнах, как коих перстами играют. Но она большею частью о двадцати с лишним струнах, хотя впрочем на ней никогда не играют носом. Ещё большее сходство имеют с бандурой торбан и иллирийская гузла.

Серпянка – холст редкий и толстый, употребляемы на головную одежду и на занавески простым народом.

Я несколько видал певцов таких, окружённых молодёжью и стариками. Все слушали с восхищением песни о старине. Слепец, как новый Гомер, пел о годах славы, а старушки качали головой, морщились и утирали кулаком слёзы.

Один из таковых был даже в одном из наших имений. Не так давно скончавшись, оставил по себе многих наследников таланта своего в различных сёлах, и много передал песен. Он даже завёл для изувеченных оспою школы музыки и пения. Для него была бандура его необыкновенною драгоценностью – это был товарищ его повсюду, где ни ходил. Он, будучи зажиточным крестьянином, бросил всё для того, чтобы петь. Надобно было видеть его отчаяние, когда у него украли его бандуру, и слышать жалобы, какие он приносил в то время. Но скоро он получил другую, к которой со временем привык как и к прежней.

По изданию: Маркевич Н. А. Украинские мелодии. – М.: 1831 г., кн. 1, с. 17 – 20 (текст), 116 – 117 (примечания).