4. Древнерусская и византийская культура

Каргер М.К.

Грандиозное строительство Ярослава нередко связывалось с прямой или косвенной ролью византийской культуры. Вопрос о роли последней заслуживает специального рассмотрения. В старой историографии культурно-политические связи Киевской Руси с Византией изображались обычно как одностороннее влияние Византии на Русь, как вклад передовой византийской культуры в «варварскую», «отсталую» или пребывающую в «младенческом возрасте» культуру восточных славян, как активное «насаждение» византийской культуры на Руси или, наконец, как «рабское подражание» русских мастеров прославленным византийским образцам в архитектуре, живописи, художественном ремесле и т.д.

Искусство Киевской Руси обычно рассматривалось как «провинциальное ответвление» византийского искусства, пересаженное на русскую почву. Еще не так давно имела достаточно широкое распространение мысль, что древнейший период истории русского искусства вообще является не «русским искусством», а лишь искусством «на русской почве». Начало древнерусской литературы представлялось также целиком обязанным переводной греческой литературе; русская музыка также рассматривалась как перенесенная из Византии и т.д. и т.д.

Антиисторичность в самой постановке проблемы «взаимосвязи русской и византийской культуры» как проблемы «византийского влияния на Русь» объяснялась в первую очередь игнорированием классового характера как византийской, так и древнерусской культуры. Казалось, что византийская культура «влияла» на древнерусскую как более «сильная» на более «слабую», причем древнерусская культура изображалась при этом как пассивно «испытывавшая влияние», а византийская как «активно и наступательно влиявшая» [Д.С.Лихачев. Возникновение русской литературы. М.-Л., 1952, стр. 128]. Получалось, что в столкновении двух культур, из которых каждая рассматривалась как общенародная, лишенная классовых основ, побеждала более сильная, более активная, а более примитивная, более слабая лишь пассивно испытывала воздействие, влияние со стороны более сильной. [с. 254]

Советская наука последних лет в изучении «проблемы византийского влияния на Русь» исходит из совершенно иных предпосылок. Прежде всего было признано, что самый термин «влияние» не раскрывает существа проблемы или раскрывает его неверно.

Исследователи древнерусской культуры справедливо подчеркивают, что «влияние» предполагает активность влияющего и пассивность того, на кого влияют [там же]. В данном же случае дело обстояло совсем иначе. Формирующийся господствующий класс феодального общества на Руси сам активно брал из арсенала тысячелетней феодальной культуры Византии то, что было ему нужно для утверждения своего классового господства, в частности для укрепления классового феодального государства. В заключительной главе второго тома «Истории культуры древней Руси» эта мысль, пронизывающая всю историческую концепцию названного коллективного труда, была изложена так:

«Бесспорно, что Русь многим обязана византийской культуре, но достаточно присмотреться к тому, как и что черпала отсюда Русь, чтобы убедиться в ложности и тенденциозности реакционных космополитических взглядов по вопросу о “византийском влиянии”. Наблюдая за этим процессом, мы видим, как смело русская культура берет новое, как из опыта других народов осваивается то, что двигает вперед, что обогащает ее, способствует ее росту и отвечает потребностям и уровню развития русского общества. И не случайно, что в своем культурном строительстве Киевская держава обращается к культуре Византии, самой передовой страны европейского средневековья, к самым сложным и высоким “образцам”. Эта культура была “по росту” русскому народу и отвечала высоким запросам его развития» [История культуры древней Руси, т. II. М., 1951, стр. 514].

Необходимо признать, что приведенную характеристику в наши дни можно изложить точнее и острее, более отчетливо подчеркнув классовый характер древнерусской культуры, но и в этой, теперь уже не совсем нас удовлетворяющей формулировке правильно подчеркнут активный, целеустремленный характер восприятия отдельных элементов византийской культуры на Руси. Господствующий класс складывающегося феодального общества на Руси использует взятое у Византии «идеологическое оружие» для борьбы за укрепление своего государства, в том числе и для борьбы с поползновениями самой Византии, пытавшейся через церковную иерархию в известной мере лишить древнюю Русь ее национальной независимости.

Из истории культуры различных эпох и народов известно, что со сменой социально-экономических формаций новый, восходящий господствующий класс прибегает к идеологическим формам воздействия на эксплуатируемые классы, частично заимствуя эти формы идеологического воздействия у господствующего класса предшествующей формации. Так было при смене рабовладельческой формации феодальной и феодальной – капиталистической [Д.С.Лихачев. Возникновение русской литературы…, стр. 121].

Русская [с. 255] феодальная культура складывалась в несколько особых условиях. Русь пришла к феодализму, минуя рабовладельческую формацию, что создало иное положение для господствующего класса на Руси по сравнению с господствующим классом в византийском и западноевропейских государствах. Там феодалы имели возможность использовать, приспособляя к своим классовым нуждам, классовую культуру античного, рабовладельческого общества. Богатейшее культурное наследие древнерусского феодального общества, воспринятое от предшествующего периода, не было классовым. Эта многовековая культурная традиция была в основном традицией народной культуры, которая и легла в основу самобытной русской культуры на всем последующем ее развитии.

Однако при переходе от общества родового (бесклассового) к феодальному (классовому) обществу в числе средств идеологического воздействия господствующий класс нередко обращался к арсеналу средств, имевшихся в распоряжении ранее сформировавшихся классовых обществ, в частности к арсеналу развитой классовой культуры византийских феодалов. Под властным давлением классовых потребностей феодальный класс древнерусского общества обращался к испытанным уже средствам идеологического воздействия, выработанным в византийской классовой культуре, используя ее в своих классовых интересах.

В своем монументальном строительстве Ярослав открыто и вызывающе соперничал с византийской столицей – Константинополем. Огромные и величественные златоглавые каменные храмы и воротные башни киевских укреплений не только демонстративно носят имена прославленных цареградских построек (София, Золотые ворота), но и по своему великолепию и грандиозности замысла всего архитектурного ансамбля действительно конкурируют с пышной столицей Византийской империи. Недаром еще современники не без основания называли Киев соперником Константинополя.