Тула-Буга и Ногай
Талах Виктор
По официальной версии, приводимой в сочинениях Рукнэддина Бейбарса, ан-Нувейри и ал-Макризи, и восходящей, по всей видимости, к дипломатической переписке, Туда-Менгу отрёкся от престола по причине болезни и из соображений личного благочестия:
«В 686 году [16 февраля 1287 – 5 февраля 1288 г.] Тудан-Менгу обнаружил помешательство и отвращение от занятий государственными делами, привязался к шейхам и факирам, посещал богомольцев и благочестивцев, довольствуясь малым после большого. Ему сказали, что коли есть царство, то необходимо, чтобы им правил царь. Он указал на то, что он уже отрёкся от него в пользу братнина сына своего Тула-Буги, да что его душа обрадовалась этому» [280].
Однако более осведомлённый Рашидаддин сообщает, что хан был насильственно лишён власти племянниками, сыновьями Тарбу Тула-Бугой и Кунчеком, и сыновьями Менгу-Тэмура Алгу и Тогрылом [281]. О том же пишет в свойственной ему вычурной манере Вассаф:
«Вследствие распущенности его Алгуй, сын Менгу-Тимура, да Тула-Бука, и Кунчек, сыновья Тарбу, упрятали его, как вышедшую из обращения золотую монету, на дне мошны отстранения и пять лет сообща в этом улусе на доске царствования метали жребий предписания и запрещения» [282].
Верховным главой Улуг Улуса был провозглашен Тула-Буга, однако фактически четыре батыевых правнука поделили между собой Поволжье. Ногай, находившийся в момент переворота в своих владениях на Днепре (Рашидаддин указывает, что ногаевым «юртом и местопребыванием» в конце 1280-х годов являлись «область Урус и Кехреб» [283], то есть, Русь и Киев), помешать смене ханов в Повольжье не смог. Впрочем, низложение Туда-Менгу и раздел власти между четверкой кузенов позволили Ногаю вести себя как независимому государю на юго-западе Великого Края. Равно усилилась самостоятельность и других влиятельных огланов: Куинче в Кок-Орде, который непосредственно поддерживал сношения с имперским правительством в Даду, Души-Буги в Шибановом улусе (он признавал сюзеренитет Куинче), Билыкчи (Йылыкчи), сына Кокчу, внука Беркечара, кочевавшего по соседству с юртом Ногая.
Свое влияние на новое правительство Великого Края сохранили приверженцы ислама. На чеканенных в Сарае монетах Тула-Буги помещался мусульманский символ веры и благочестивые арабские выражения. Новый хан принял предложение египетского султана Калауна (отправленное, правда, ещё к Туда-Менгу) построить в Крыму соборную мечеть с указанием на ней имени и титулов мамлюкского правителя, для чего из Каира были присланы 2 тысячи динаров и мастер-камнерез [284].
Сражение монголов с поляками (битва при Легнице). Манускрипт Гедвиги (Любинский кодекс), середина XIV в. Библиотека Вроцлавского университета.
Утвердивший на престоле Джучидов Тула-Буга решил взять реванш на западе, выступив вместе с кузеном Алгу против союзной венграм Польши. С собой хан взял неких «заднепровских» князей, по всей видимости, из Черниговщины. Тула-Буга пошел через Волынь и по дороге приказал присоединиться к своему войску Владимиру Васильковичу (последний из-за болезни вскоре прервал поход и вернулся к себе), Льва и Мстислава Даниловичей и Юрия Львовича, хотя галицко-волынские земли относились к сфере влияния ногаева юрта. Под Владимиром-Волынским и воинство Тула-Буги устроило грабежи и насилия:
«Учиниша пусту землю Володимерьскую, не дадяхуть бо изъ города ны лѣзти въ зажитье, аще ли хто выѣхашеть, овы избиша, а другiя поимаша, а иныя лупяхуть и конѣ отъимахуть» [285].
В начале декабря 1287 г. [286] объединенное войско опустошило Люблинскую землю и юго-восточную Мазовию, однако, так как лёд на Висле был ещё тонким, переправиться через реку не смогло и повернуло к Сандомиру. Город был сожжён, но овладеть сандомирским замком Тула-Буге не удалось, и он двинулся на юго-запад, к Кракову. По пути хан узнал, что, одновременно с ним Ногай через Перемышль вторгся в Малую Польшу и в Рождество 1287 г. достиг Кракова; краковский князь Лешек Чёрный с женой бежал в Венгрию. Разъяренный Тула-Буга отказался идти на соединение с Ногаем и, разграбив Краковщину, отступил к Турску у границы с Русью, а затем ко Львову. Там среди татар началась эпидемия какой-то болезни, охватившая также население Галичины, а затем перекинувшаяся и на Польшу, и после двух недель грабежа Львовщины дештцы ушли в степь. По подсчётам князя Льва Даниловича на Галичине во время этого татарского похода по разным причинам погибли 12 с половиной тысяч жителей [287].
Оставшись под Краковом в одиночестве, Ногай прекратил попытки взять город и рассредоточил своё войско для грабежа прилегающих областей вплоть до Татр. При этом поляки и пришедшие им на помощь венгры сумели нанести поражение отдельным отрядам дештцев под Дунайцем и Сандечем (Старым-Сончем) [288]. Отягощенный добычей и полоном (во время подсчета и раздела добычи под Владимиром-Волынским только угнанных молодых женщин будто бы оказалось 20 тысяч [289]), Ногай в конце января 1288 г. вернулся на Волынь. Несмотря на очевидную слабость противника еще один монгольский поход на запад закончился провалом.
Военные неудачи, вызванные внутренними раздорами, продолжились в ближайшие годы. Тула-Буга решил возобновить войну с Хулагидами. В начале осени 1288 г. он отправил за Дербентский проход полководцев Тама-Токту и Бугу, Ногай на помощь им не пошёл, в произошедшей битве джучидское войско потерпело поражение. Весной следующего года уже Ногай послал в Азербайджан нойона Бурултая, «с огромным войском». Возвращавшийся с зимовок в Арране и Мугани хулагидский ильхан Аргун выслал против него эмиров Тогачара и Куинче-Бала, а затем ещё и Чопана. Действия последнего, вовремя подоспевшего на помощь, решили исход дела: дештские войска были разгромлены, сам Бурултай погиб [290]. После этого вторгаться в Азербайджан Джучиды долго не решались.
Тула-Буга и его соправители проявляли заинтересованность в развитии торговли со средиземноморскими странами. Впрочем, если Менгу-Тэмур поддерживал связи с венецианцами, то новые власти Улуг Улуса стали сотрудничать с их соперниками, генуэзцами, и в 1289 г. генуэзский консул водворился в Каффе [291].
Напряженные отношения между ханом и Ногаем ярко иллюстрирует рассказ Московского летописного свода XV века о баскаке Ахмате и верховских князьях [292]. Курский баскак мусульманин Ахмат, назначенный Ногаем, основал во владениях двух малозначительных северских князей, Олега Рыльского и Святослава Липецкого, две слободы, в которые стекались беглые крестьяне и горожане. Обеспокоенные уменьшением доходов, Олег и Святослав обратились к Тула-Буге, который дал им разрешение разорить ахматовы слободы и даже отправил для этого своих «приставов». Ахмат в свою очередь обратился за помощью к Ногаю, и с полученным от того войском изгнал князей из их владений и восстановил слободы. Олег Рыльский снова отправился с жалобой к Тула-Буге, а Святослав Липецкий, не дожидаясь ханского решения, опять разорил слободы. Вернувшийся из Сарая с ханскими чиновниками, Олег убил Святослава, желая избежать мести со стороны Ногая, однако вскоре сам вместе с двумя сыновьями был убит Александром Липецким, братом Святослава [293].
В конце концов, Тула-Буга и его братья-соправители решили избавиться от Ногая. Одновременно они попытались укрепить своё положение, отобрав владения у некоторых младших Джучидов, в частности, у пятого сына Менгу-Тэмура семнадцатилетнего [294] Токты. Токта бежал во владения Билыкчи, сына Беркечара, находившиеся по соседству с улусом Ногая и отправил к тому послание:
«Двоюродные братья покушаются на мою жизнь, ты же старший, я прибегаю к защите того, кто является старшим, дабы он поддержал меня и прекратил покушение родственников на меня. Пока я жив, я буду подчинен старшему и не нарушу его благоволения» [295].
Ногай, осведомленный о намерениях Тула-Буги и его братьев относительно самого себя, решил действовать. Он пересек Днепр и стал продвигаться к Волге, привлекая на свою сторону эмиров и тысячников обещаниями установить прочный мир и порядок в Улуг Улусе. Йису-Ногаю удалось привлечь на свою сторону еще трех младших сыновей Менгу-Тэмура, братьев Токты – Бурлюка, Сарай-Бугу и Тудана (Дюденя). При приближении к ставке Тула-Буги Ногай будто бы притворился больным: «Пил свежую кровь и остаток изрыгал из горла обратно… И он беспрерывно выплевывал из горла запекшуюся кровь». При посредстве матери Тула-Буги Ногай вступил в переговоры с ханом и его соправителями, настоятельно приглашая их на личную встречу.
Дальнейшее Рукнэддин Бейбарс описывает следующим образом:
«Тула-Буга распустил войско, которое уже успел собрать, и послал к Ногаю пригласить его к себе. Тот снарядился в путь, собрал своё войско и послал к тем сыновьям Менгу-Тэмура, которые были расположены к нему, то есть, Токте, Бурлюку, Сарай-Буге и Тудану, чтобы они присоединились к нему. Потом он ускорил путь, делая большие переходы, пока не приблизился к тому месту Тула-Буги, в котором оба условились сойтись.
Тогда он бывшее с ним войско и находившихся при нём сыновей Менгу-Тэмура, то есть Токту и вышеупомянутых братьев его оставил в одном месте в засаде и, взяв с собою небольшое число людей, направился к Тула-Буге. Тот выехал к нему навстречу спокойно и с полным доверием к нему, взяв с собою Алгу, Тогрылчи, Малагана, Кадана и Кутугана, сыновей Менгу-Тэмура, пришедших к нему и приставших к Тула-Буге.
Сошлись Тула-Буга и Ногай и принялись за беседу и совещания. Заметил Тула-Буга [что замышлялось против него] только тогда, когда уже подъехали к нему всадники и окружили его. Он растерялся, и его поразило сплетение козней и интриг Ногая. Войско остановилось, выжидая, что ему прикажет делать Ногай, чтобы исполнить это. Он приказал им спешить с коней Тула-Бугу и бывших при нём сыновей Менгу-Тэмура, и они спешили их; приказал он связать их, и связали их. И сказал он Токте:
«Вот этот завладел царством отца твоего и твоим царством, а вот эти сыновья отца твоего согласились с ним схватить и убить тебя. Я отдал их в твои руки; умертви их, как хочешь».
Им покрыли головы и переломили спины» [296].
Ханом Улуг Улуса был провозглашен Токта, уделы получили его братья Бурлюк, Сарай-Буга и Тудан. За нового хана, согласно монгольскому обычаю левирата, была выдана вдова Тогрыла по имени Келин Байалун [297]. Это произошло в 690 году хиджры (январь-декабрь 1291 г.). Устроив таким образом дела в Поволжье, Ногай отбыл в свой поднепровский юрт.
Примечания
280. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.105. Ср. там же. – С.155, 435.
281. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С.83.
282. Сборник материалов… – С. 86.
283. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С.83.
284. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.363, 435.
285. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ второй. – С.212, 214.
286. Зиму 1287/1288 г. в качестве даты этого похода указывают Я. Длугош (Ioannis Dlugossii. Historia Polonica. T. II. – P.481) и Рукнэддин Бейбарс, помещающий его под 686 г.х., февраль 1287 – февраль 1288 гг. (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.106). М. Бельский и Густынская летопись относят поход к 1286/1287 гг., но их сведения вторичны. В Ипатьевской летописи этот поход в разных версиях описан дважды: один раз в составе собственно Волынской летописи, первоначально без даты (позже была проставлена очевидно ошибочная дата 6791 г.), а второй раз в повествовании о преставлении Владимира Васильковича под 6795 (1287) г.
287. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ второй. – С.212.
288. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ второй. – С.212; Krakowski S. Polska w walce z najazdami tatarskimi w XIII w. // Prace Komisji Historyczno-Wojskowej Ministerstwa Obrony Narodowej. Seria A , nr 4. – Warszawa 1956. – S.181; Pow L. S. Deep Ditches and Well-built Walls: A Reappraisal of the Mongol Withdrawal from Europe in 1242.– Calgary, Alberta. – 2012 – P.76-77; Jackson P. The Mongols and the West: 1221-1410. – Harlow, UK, 2005. – P.205.
289. Kronika Marcina Bielskiego, Tom I. – Sanok, 1856. – S. 339.
290. В тексте Рашидаддина, описывающем эти события, несомненная лакуна: сначала он называет в качестве даты вторжения рамазан 687 г.х., то есть, сентябрь-октябрь 1288 г., а затем сообщает об откочевке Аргун-хана с зимовки на летовку, что совершенно абсурдно для этого времени ( Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С.82). Приводимое Хамдаллахом Казвини описание в деталях совпадает с текстом Рашидаддина после предполагаемой лакуны, но относит события к раби ас-сани 688 г. (24 апреля – 22 мая 1289 г.) (Сборник… Том II. – С.92)
291. Сафаргалиев М.Г. Ук. соч. – С.63.
292. В летописи эти события датированы 1284 – 1285 годами, однако, Тула-Буга в тексте прямо назван ханом. Сам рассказ имеет характер литературной вставки, поэтому приводимые даты в значительной степени условны. Скорее всего, приведенная дата указывает на основание «Ахматовых слобод», а не на дальнейшие события вокруг них.
293. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ десятый. VIII. Лѣтописный сборникъ, именуемый Патріаршею или Никоновскою лѣтописью. СПб., 1885. – С.162-164; Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Т.18. – С.72.
294. Ал-Бирзали и воспроизводящие его Ибн-Кесир и ал-Макризи (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 174; 276-277; 437) пишут, что Токта на момент вступления на престол было 7 лет, однако, это, скорее всего, описка вместо «17».
295. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. II. – С. 83.
296. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.107-108. Впрочем, в отношении Тогрыла «Чингиз-наме» приводит слух, что он умер от болезни (Утемиш-хаджи… – С.102.).
297. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 323-324, 384; Утемиш-хаджи… – С.102. Многие исследователи отождествляют её с Марией, внебрачной дочерью византийского василевса Андроника II Палеолога, однако, очевидно, что это разные женщины: будучи женой Тогрыла Келин Байялун должна была находиться в Улуг Улусе по меньшей мере с 1291 г., в то время как в отношении Марии Георгий Пахимер однозначно указывает, что она была отправлена в Орду в 1298 г. и при этом являлась девственницей (Georgii Pachimeris. De Michaele et Andronico libri tredecim. Volumen alterum. – Bonnae, MDCCCXXXV. – P. 268); Ибн-Халдун и ал-Айни упоминают брата Байалун-хатун с тюркским именем Бай-Тэмир, который являлся наместником Хорезма (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.385, 516), что невозможно, если бы она была византийской царевной.