«Хан правосудный»
Талах Виктор
В 1271 г. Хайду, не советуясь с Менгу-Тэмуром, провозгласил себя кааном. В ответ Хубилай отправил на северо-запад своего любимого сына Нумугана, объявленного престолонаследником, который отбил у Хайду Хотан. Менгу-Тэмур, который, как можно понять, счёл выходку Хайду грубым нарушением ранее достигнутых договоренностей, послал к Нумугану посланцев и через него заключил с Хубилаем договор о совместной борьбе против «внутренних мятежников». Хайду стал готовиться к нападению на восточные области Джучиева улуса, однако оценив силы, от этого намерения отказался [202].
В конце 1271 г., с одной стороны, желая ослабить влияние «ревнителей стороны», стоявших за Хайду, с другой, привлечь к себе китайское чиновничество, Хубилай принял китайский императорский титул вместе с его атрибутами и провозгласил династию Юань («Начальную»); коренная Монголия низводилась на уровень имперской провинции. Хубилай, как кажется, вполне искренне полагал, что может объединить положение монгольского каана и китайского хуанди, однако превратившись во второго, он не смог остаться первым.
Именно после этого, когда главы трёх из пяти улусов империи – Хубилай, Хайду и Абага – либо вышли из монгольской имперской системы, либо присвоили себе или получили статус самостоятельных государей, Менгу-Тэмур предпринимает шаги, утверждающие его статус суверенного монарха. С 671 г.х. (июль 1272 – июль 1273 г.) начинается чеканка монет с его именем и титулом «хан правосудный» (‘adyl khan) в Булгаре, в Сарае, затем в Хорезме, а с 1275 г. – новая серия таких монет в Солхате [203]. Некоторые признаки указывают, что, хотя хан оставался сторонником традиционных монгольских верований, влиятельное положение при нём, по крайней мере, в финансовой сфере, в это время занимали мусульмане: легенды его монет не только исполнены по-арабски, но на них помещаются изречения в духе исламского благочестия [204].
Правитель на престоле. Миниатюра из рукописи «Шах-Намэ», ок. 1330. Стамбул, Музей Топкапы.
В 1271 г., по всей видимости для демонстрации своего нового статуса, хан устраивает у себя съезд русских князей, Ярослава Ярославича, княжившего во Владимире, Новгороде и Твери, его брата Василия Костромского и их племянника Дмитрия Александровича Переяславского, а также Глеба Васильковича Ростовского [205]. Кроме них в Орде в это время находился рязанский князь Роман Олегович, казнённый 19 июля, «и бысть сице убiенiе его: заткоша уста его убрусомъ, и начаша рѣзати его по составомъ и метати разно, яко розоимаша его, остася трупъ единъ, они же одравше, главу его на копiе взоткоша» [206].
Агиографы XVII века объявили Романа мучеником за православие, казненным будто бы за то, что он отказался принять «веру бесерменскую поганую» [207], при этом, в своём невежестве авторы жития даже не обратили внимания на то, что Менгу-Тэмур тоже не был мусульманином. Способ казни указывает на то, что рязанского князя обвинили в заговоре против монгольского правителя. Р. Почекаев предполагает, что Роман Ольгович пал жертвой происков пронских князей, претендовавших на верховенство в Рязанской земле [208]. Действительно, у В.Н. Татищева указано, что Олег Рязанский «оклеветан бысть во Орде к хану от баскака рязанского и от сродных своих» [209]. Однако думается, устраивая эту расправу Менгу-Тэмур имел и собственный интерес: наглядно показать собранным русским князьям, что ожидает противников государя.
Великий князь Ярослав Ярославич был на некоторое время задержан в Орде и отправился в обратный путь только в начале зимы 1271/1272 г.; по дороге он заболел и умер. Весной следующего, 1272 г. на великое Владимирское княжение был посажен его младший брат, Василий Костромской [210], правитель слабый и малоавторитетный, получивший от подданных прозвище «Квашня».
Несмотря на направленные Абаге подарки и поздравления, равно как и соглашение с Хубилаем, Менгу-Тэмур продолжал рассматривать иранских Хулагидов как главного внешнего противника. Между июнем и августом 1272 г. к находившемуся тогда в Дамаске мамлюкскому султану прибыло посольство Менгу-Тэмура, «требуя от султана помощи для истребления Абаги» [211]. Правда, во владения мамлюков оно попало не сразу, так как по пути было задержано марсельскими пиратами и некоторое время содержалось в Аккре [212].
Однако даже если оно выехало из владений Менгу-Тэмура в предыдущем, 1271 году, все равно было отправлено после примирения улуса Джучи с Хулагидами. Кроме того, согласно сообщению Ибн ал-Фурата еще ранее к Бейбарсу «неоднократно приезжали послы Менгу-Темира с тем, чтобы султан двинулся со своей стороны, а царь Менгу-Темир двинется со своей стороны, и куда придут кони нашего султана, то будет султаново, а куда придут кони Менгу-Темира – то будет его» [213]. Однако в то время Бейбарс пытался заключить перемирие с Хулагидами и отправил к Абаге посольство, которое и рассказало тому о предложениях Джучидов.
По всей вероятности, с хулагидско-джучидскими отношениями был связан и состоявшийся между августом 1271 и июлем 1272 г. новый поход дештцев на Константинополь [214]. Ни подробности, ни причины этого похода источниками не освещаются, арабские авторы пишут только, что Менгу-Тэмур за что-то «вознегодовал» на византийского василевса. С. Закиров и Е. Мыськов подвергают сомнению сам факт этого похода и считают сообщения о нём неправильно датированными известиями о походе полководцев Берке в 1263-1264 гг. [215]
Неясно, какую роль играл во всем этом Ногай, но именно ему в 1272 г., с очевидной целью привлечь Джучидов на свою сторону, Палеолог отдал свою внебрачную дочь, Евфросинию (или Ирину) [216]. Даже если Ногай и не командовал татарским войском в состоявшейся накануне войне, сам факт такого брака показывает, что уже тогда он играл ведущую роль на западных рубежах улуса Джучи. Египетский историк Рукнэддин Бейбарс сообщает, что Ногай «выдвинулся и усилился» благодаря покровительству главной жены Менгу-Тэмура, Чичек-хатун [217], хотя нельзя сказать, имело ли оно место уже в начале 1270-х или в более позднее время.
В первой трети 1270-х годов власти Джучиева улуса стали испытывать обычный для себя недостаток средств. Когда между мартом и маем 1273 г. в Орду с владимирским и новгородским «выходом» прибыл великий князь Василий Ярославич, Менгу-Тэмур выразил неудовольствие малым размером привезённой дани: «Ясак мал есть, а люди многи в земле твоей». Василий стал оправдываться переписью, проведенной предыдущими баскаками, тогда хан приказал провести новую налоговую перепись на Руси [218].
События середины 1270-х освещены в источниках отрывочно. Несмотря на то, что летом 1272 г. султан Бейбарс не поддержал предложения Джучидов о совместных действиях против Абаги, достичь мира с последним ему не удалось. Больше того, в декабре 1272 г. войско ильханов разбило египтян при ар-Рахба на Евфрате, хотя в дальнейшем застряло при осаде ал-Биры и вынуждено было отступить. Поэтому в феврале-марте 1273 г. Бейбарс отпустил послов Менгу-Тэмура, одарив их «подарками и снадобьями», и отправил с ними своих посланников, эмира Сейфэддина ас-Саваби и хаджиба Бедрэддина [219]. С этого времени и до конца правления Менгу-Тэмура обмен посольствами между Каиром и Золотой Ордой становится регулярным: посланцы одной стороны прибывают к другой и в сопровождении её послов возвращаюся к себе. В частности, мамлюки отправляли послов в Дешт-и-Кыпчак в 1276 и в 1277 г. [220]
Через год власти Улуг Улуса занялись своим западным рубежом. Там с 1269 г. совместно правили двоюродные братья Лев Данилович Галицкий и Владимир Василькович Волынский, из которых последний ожесточенно враждовал с литовским великим князем Тройденасом. Тот после смерти Шварна Даниловича, объединившего было на короткое время русский и литовский столы, восстановил самостоятельность Литвы и возглавил языческую реакцию против православных, в связи с чем волынский летописец называет его «оканьный и безаконьный, прокляты, немилостивый Тройденъ, его же беззаконья не могом писати срама ради» [221]. В 1274 или 1275 году литовцы захватили Дрогичин. Лев Данилович обратился за помощью к своему сюзерену, «великому царю Менгу-Тэмуру», который прислушался к своему русскому улуснику и выслал ему войско во главе с Ямгурчиыном (Ягурчином), а также предписал выступить в поход вассальным русским князьям.
Зимой 1275-1276 г. [222] на войну с Литвой выступили Лев и Мстислав Даниловичи, Владимир Василькович, подручные им пинские и туровские князья, Роман Михайлович Брянский с сыном Олегом, Глеб Ростиславич Смоленский, и даже, возможно, какие-то владимирские полки (по крайней мере, Менгу-Тэмур вызывал перед тем в Орду великого князя Василия Ярославича) [223]. Союзники осадили и взяли Новгородок, но инициатор похода, Лев, рассорился с остальными русскими князьями, и они разошлись восвояси [224]. На обратном пути не получившие добычи, на которую рассчитывали, татары разграбили русские земли. Владимирский летописец возмущенно писал:
«Того же лѣта ходиша татарове и русстiи князи на Литву, не успѣвше ничто же, възвратишася назадъ. Татарове же велико зло и велику пакость и досаду сътвориша христiаном, идуще на Литву, и пакы назад идущее отъ Литвы того злѣе сътворша, по волостемъ, по селомъ дворы грабящее, кони и скоты и имѣние отъемлющее,и гдѣ кого стрѣтили и облупившее нагого пустять, а около Курска и кострове лнянiи въ рукахъ потерли, и всюды и вси дворы, кто чего отбѣжалъ, то все пограбиша поганiи, творящееся на помощь пришедшее, обрѣтошася на пакость» [225].
Примечания
202. Сведения об этом содержатся в «Юань ши», см.: Далай Ч. Монголия в XIII-XIV вв. – М., 1983. – С.49. Вероятно, где-то ко времени дружественных отношений между Джучидами и Хубилаем в 1271 – 1277 гг. относится посылка русских вспомогательных отрядов для участия в войнах против Южных Сунов (Веселовский Н.И. Ханъ изъ темниковъ Золотой Орды Ногай… – С.33, примеч.1 со ссылкой на архимандрита Палладия).
203. История татар… Т.III. – С.297-300.
204. В частности, на дирхемах булгарского чекана приводятся формулы: «Нет Бога кроме Бога Единого, нет товарища ему», «Хвала Богу», «Уповай на Бога», сарайского: «Слава вечная и честь продолжающаяся», «Почитание Богу и его пророку», «Власть Богу единому всемогущему»
205. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Т. 15. – Стб. 33; Там же. Т. 18. – С.73; Приселков М.Д. Троицкая летопись.– С. 331.
206. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ седьмый. – С.170.
207. Там же. Томъ десятый. – С.149.
208. Почекаев Р.Ю. Цари Ордынские… – С.274-276, примеч. 86.
209. Татищев В.Н. История Российская. Том пятый. – М.-Л., 1965. – С.49.
210. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ седьмый. – С.171; Там же. Т. 15. – Стб. 33; Там же. Т. 18. – С.74.
211. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.205.
212. Там же. – С. 102-103, 194, 205, 361.
213. Там же. – С.360.
214. Дату 670 г.х. указывают ан-Нувейри и Ибн-Халдун (Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С. 153-154, 380), ал-Макризи и ал-Айни называют 668 г.х. (Там же. – С.434, 511). При этом все авторы совмещают события этого похода с событиями 1264 г.
215. Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII – XIV вв.). – М.,1966. – С.53, примеч. 93; Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды… – Сс.106-108.
216. Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах… – С.164, 210.
217. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.109.
218. Татищев В.Н. История Российская. Том пятый. – С.51. У Татищева событие помещено под 6783 (1275) г., но в Новгородской IV летописи эта перепись отнесена к 1273 г. (Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ четвертый. IV.V. Новгородскiя и псковскiя лѣтописи. – СПб., 1848. – С.42.)
219. Тизенгаузен В. Г. Сборник… Том I. – С.361, 434.
220. Там же. – С. 205, 361.
221. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ второй. – С.204.
222. Волынская летопись по Ипатьевскому списку помещает эти события под 6782 (1274) годом, однако, погодные даты были проставлены там позднейшим редактором; северо-восточные летописи, имеющие аутентичную хронологию, относят войну с Литвой к мартовскому 6783 г. (март 1275-март 1276 гг.).
223. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ седьмый. – С.172; Там же. Т. 18. – С.74; Приселков М.Д. Троицкая летопись.– С. 331. Р.Почекаев считает, что Василий ездил в Орду, чтобы согласовать там кандидатуру своего преемника, а не в связи с войной против Литвы (Почекаев Р.Ю. Цари Ордынские… – С.43, 273, примеч.82).
224. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Томъ второй. – С.205-206.
225. Полное собраніе русскихъ лѣтописей. Т. 18. – С.74; Приселков М.Д. Троицкая летопись.– С. 332-333.