13. Поступление в школу

Олекса Кирий

К осени мне пошили новый пиджачок, штаны, сапоги из голенищ старых отцовских сапог и купили серый армячок.

В конце сентября мать повела меня в школу.

От нашей хаты до школы было далеко. Если идти по улицам села – то версты три наберется, а если по огородам и лугам – то намного ближе.

Мы пошли через огороды и луга.

Утро было по-осеннему прохладным. По садам метался шустрый ветер.

Пожелтевшие листья трепетали на деревьях и, срываясь с веток, кружились в воздухе, тихо падали на землю. Под ногами шуршала поблекшая трава. Вода в канавах была покрыта мелкой чешуей ряби.

Обогнув огромное подворье пана Дементовича, мы вышли на улицу, которая привела нас прямо к школе – небольшому одноэтажному дому.

Мы вошли в коридор, по обеим сторонам которого располагались небольшие комнаты – классы. Я увидел шкафы с книгами, большие черные доски на стенах и рядом с каждой доской – высокие стоячие счеты.

Перед входом в учительскую размещался самый большой класс. В одном из углов этого класса стоял скелет человека со страшными черными пустыми глазницами. Мать хотела подвести меня поближе к скелету, но я потянул ее за юбку в сторону и в страхе пробормотал:

– Мамо, пойдемте к учителю.

В учительской нас встретил молодой высокий мужчина с белыми, как лен, прядями волос и веселыми добрыми глазами.

– Я привела вам, Павел Иванович, нового ученика, – сказала ему мать, указав на меня.

– Как звать тебя? – погладил меня по голове учитель.

– Алеша! – ответил я бойко.

– Алеша?.. Хорошее имя! – улыбнулся учитель. – Учиться, значит, хочешь?

– Хочу!

– Что ж, запишем, раз хочешь учиться!

– Он у меня знает азбуку, – заметила мать, пока учитель записывал мое имя в толстую книгу.

– Где ты выучил азбуку? – взглянул на меня удивленно учитель.

– Мама научили! – ответил я и добавил: – Я и стихи знаю.

– Стихи?.. Какие же?

Без всякого смущения я прочитал с большим старанием:

Нива моя, нива, нива золотая!

Зреешь ты на солнце, колос наливая.

По тебе от ветру, словно в синем море,

Волны так и ходят, ходят на просторе.

Над тобой с весною жаворонок вьется,

Над тобою туча грозно пронесется,

Зреешь ты и спеешь, колос наливая,

О людских заботах ничего не зная.

Унеси ты, ветер, тучу градовую!

Сбереги нам ниву, ниву трудовую.

[Стихотворение Юлии Жадовской «» (1857)]

– Замечательно! – похвалил меня учитель.

Я рассказал еще два стихотворения: «Пахнет сеном над лугами…» [Аполлон Майков «» (1856)] и «Поздняя осень. Грачи улетели…» [Николай Некрасов, 1854],

И звонко пропел:

Реве та стогне Днипр широкий…

– Молодчина, молодчина, Алеша! – потрепал меня по плечу учитель. – Это хорошо, что ты любишь стихи.

Он показал мне классы, проводил нас до выхода и, еще раз погладив меня по голове, велел матери остричь мне волосы.

– Молодец, молодец, Алеша! – сказал он мне на прощание.

В тот же день мать пошила мне полотняную сумку, купила грифельную доску, чернильницу, ручку, два пера и карандаш. Отец смастерил красивую продолговатую коробочку для ручки, перьев и карандашей.

Настал долгожданный день – первое октября. Я проснулся до восхода солнца, уложил в сумку школьные принадлежности. Мать приготовила мне кусок хлеба и налила в бутылочку постного масла с солью.

– Ну, с Богом, сынок! – перекрестили меня по очереди отец и мать.

Я положил бутылочку с маслом в карман пиджачка, забросил сумку за спину и направился в школу, важно вышагивая по улице.

Мне казалось, что все село смотрит только на меня.