16. «Мы – русские!»
Олекса Кирий
В школе как нигде быстро пристают прозвища и клички и, раз пристав, остаются надолго, иногда на всю жизнь. Прозвища появлялись из-за смешных оказий или поступков того или иного ученика.
Помню, как на уроке русского языка ученик первого класса Кишечка после слов: Нива, Дуга, Лошадь, Хата – прочитал в букваре: «Порося». Учительница улыбнулась и шутливо заметила:
– Сам ты порося. В букваре нет такого слова. Читай лучше.
Кишечка ошибся. Вместо слова «полоса» у него случайно вырвалось «порося», и для школяров этого было достаточно. В классе долго стоял смех, а когда закончился урок, школяры не давали прохода Кишечке. С той поры в школе не стало Кишечки, появился Порося. С этим прозвищем он закончил школу, с этим прозвищем ему пришлось остаться и после школы.
Как-то на уроке географии Мария Ивановна, показав нам на большой карте несколько рек и озер, начала рассказывать о народах, населяющих земной шар. Она говорила:
– На свете живет много разных племен и народов: немцы, французы, русские, англичане, японцы, китайцы и другие. Надеюсь, вы знаете, кто мы такие? Кто знает – пусть поднимет руку!
В классе стояла тишина. Никто не отважился поднять руку.
Учительница окинула нас взглядом и удивленно спросила:
– Неужели никто из вас не знает, кто мы такие? Стыдно, стыдно, ребята! – пожурила нас Мария Ивановна. – Что-что, а это нужно знать, как «Отче наш». Запомните хорошенько, что мы русские. Понимаете – русские. На днях я снова спрошу вас об этом. Встаньте, и давайте трижды повторим, кто мы такие. Ну, кричите: «Мы – русские».
Мы встали и, повторяя за учительницей, прокричали три раза:
– Мы – русские!
– Мы – русские!
– Мы – русские!
В тот день на переменах и по дороге из школы каждый из нас твердил: «Я – русский, я – русский!».
Прошло несколько дней.
Однажды в конце занятий, когда мы собирались выходить из класса, Мария Ивановна неожиданно задержала нас и сказала:
– Не шумите, ребята. Прежде чем идти домой, вы должны ответить мне на один вопрос. Помните, я говорила вам, что на земле живет много народов, и называла французов, немцев, китайцев, англичан, русских. Каждый народ имеет свою Родину, свой язык. Ну, скажите теперь мне, кто мы такие?
По классу пронесся тихий шепот. Мы переглядывались, терли лбы, тщетно силясь вспомнить, кто же мы такие. Увы, в памяти все смешалось. Наконец нашелся один смельчак. Это был Груша, худой, высокий, рябой школяр в материнской стеганой корсетке, подвязанной синим кушаком.
– Ай да молодец, Груша, – похвалила его Мария Ивановна и обратилась к остальным с укоризной: – Стыдно, стыдно, ребята. Груша учится хуже всех, а вот запомнил, кто мы такие. Ну, пристыди их, Груша!
Рябое лицо Груши расплылось в самодовольной улыбке.
Он откашлялся для солидности и медленно, нараспев произнес:
– Мы, Мария Ивановна, хранцюзы!
Мария Ивановна упала от смеха на стул и замахала руками:
– Кто, кто мы, Груша?
– Хранцюзы! – повторил с гордым видом Груша.
– А может быть, русские? – спросила Мария Ивановна.
Мы все вдруг вспомнили, что мы русские, грохнули от смеха и обернулись как по команде к Груше. Он часто моргал ресницами, стирая с лица крупные капли пота.
С тех пор в нашем селе появился Хранцюз.
Он вырос, женился, но даже дети его унаследовали это прозвище.