16. Одиночество

Марко Вовчок

А мы вот переехали к барыниной тетеньке – поселились у нее да и живем себе. Никого мне, ничего знакомого, только вот портрет барышни покойницы; кудрявенькая и веселенькая она на портрете: такая была она, когда меня Игрушечкой назвала. Далеко ж теперь Игрушечка переброшена, далеко!

Барынина тетенька уж старая барышня, седая и скупая. Ходит она вся в черном и часто молебны служит, а платит она за них не деньгами – мукой или овсом, или круп пошлет. Дом у ней большой, комнаты темные и везде черные коврики суконные перед порогами. Кругом дома амбары, кладовые – везде тяжелые замки висят; сады – и те замкнуты. Девушки горничные все кружева плетут, – барышня продает, – и все говорят шепотом, тишина в доме, тишина, только барышнина собачонка заливается лаем звонким. Скучно моим господам у тетеньки; похудели и побледнели, у ней живучи, и словно полиняли. Приду я барыню раздевать ввечеру, а она мне жалобно:

– Игрушечка! Скажи хоть ты что-нибудь веселое!

Только они входят к тетеньке – тетенька тотчас свои очки возьмет, протирает, наденет и глядит им в глаза и головою качает:

– Ох, ох! Весь вы мой домишко разнесете, только я глаза закрою, все у вас прахом пойдет!

Охает и все одно им твердит. Они уверять ее почнут:

– Да можно ли, мы никогда…

А она головой качает.

Меня выучили кружева плесть; вот я кружева плету и век свой изживаю. Много времени с той поры прошло, как я сюда приехала, много тоски, много скуки едкой пережито. Да ни к кому уж я сердечно не привязалась, ни к кому уж и не привяжусь. Только сердце забьется, только душа повлечет – видится мне впереди пустая степь безбрежная, дальняя дорога, да тоска жгучая, да слеза одинокая.

Примітки

Подається за виданням: Марко Вовчок Твори в семи томах. – К.: Наукова думка, 1964 р., т. 2, с. 121 – 122.