9. Свадьба Оли
Марко Вовчок
Накануне венчанья Оля в большой грусти и тревоге сидела с Варей.
– Ах, Варя! Ах, Варя! – говорила она. – Что-то мне сулится? Что-то будет со мною?
– Чего ты томишься? О чем тоскуешь?
– Как же мне не тосковать и не бояться, Варя? Все ново, все неизвестно… Кто знает, что меня ждет впереди – счастье или горе?
– Да ведь ты любишь?
– Что за вопрос, Варя! Я люблю его больше всего в мире!
– Чего же бояться? Чего тосковать?
– Ах, Варя, Варя, или ты свое горе забыла?
– Нет, не забыла! Не забыла!
– Ты любила и радовалась… После что? Одно горе осталось! Что, если мне судилось то же?..
– Да ведь ты любишь?
– Что ж? Хороша любовь счастливая, а несчастная только жизнь мою погубит!
Оля заплакала. Варя быстро ходила по комнате. И у ней слезы катились по лицу.
– Что, если меня ждет горе впереди? – опять начала Оля.
Варя в горьких слезах сказала ей, что все от любимого человека благо, и ушла.
– Ах, нет, нет! – говорила Оля ей вслед.
Оля пожаловалась и Соне, что будущее неизвестно и что грустно. Соня ответила, что да, будущее неизвестно, и спросила, о чем она грустит.
– Ты ничего не смыслишь еще, Соня! Ты еще не знаешь, что такое значит горе!
– Что бы ни значило, зачем его загодя оплакивать?
– А каково узнать горе!
– Если все его знали, как же и нам не узнать?
– Ах, никому меня не жалко! – промолвила Оля. – Никто мне утешительного слова не скажет!
Соня стала ее утешать:
– Не плачь, чего тебе плакать? Владимир Андреевич тебя любит…
И все хорошо Соня ей высчитала: и как счастье иной раз прочно бывает, и как горе стороной проходит. Оля стала улыбаться. Потом пришла Варя, обнимала и целовала, посулила всегдашнее веселье и вечные радости; потом ключница пришла с рассказами, каково у жениха дом отделан; прогнали Олину и грусть и тревогу.
На свадьбу гостей съехалось много; все поздравляли и желали счастья и замечали каждую складочку, что не так легла на невестином уборе; замечали и в жениховском нраве неровные складочки и не упустили ни одной приметы к худу. Но чем ближе подходило к венчанию, тем все мягче становились, чаще вспоминали давнее знакомство и Олину ласковость.
Замужние научали Олю, чтобы она первая ступила на подножье и чтоб непременно правой ногой – тогда будет властвовать над мужем и в доме; незамужние умоляли Олю об этом не забыть, обещались стать поближе и подсказать, а тут же и себе, как говорится, на лбу зарубливали такую примету. Одни невесту одевали, другие смотрели, третьи поправляли; сталкивались в дверях, мешали друг другу, спорили, суетились… Наконец, невесту одели и посадили в карету с посаженой матерью и с Соней, – Варе, как старшей в доме, не годилось ехать в церковь. Все Оле махали платками, кивали головами. Варя еще раз подбежала к каретным дверцам, схватила Олину руку – слез и поцелуев пало без счету, и карета покатилась.
Оля сильно плакала; посаженая мать, со страусовым пером на голове и с золотым образом в руках, уговаривала.
В церкви все было давно готово, и беспокойный жених до того затормошил отца Илию, что тот с истинным облегчением поспешил начать венчанье.
После венца Владимир Андреевич едва кое-как выстоял благодарственный молебен, не выслушал поздравлений, вышел с молодою из церкви плечом вперед, сел с ней в карету, велел кучеру гнать лошадей во весь дух и умчался.
В Михайловском, после провода гостей, все в доме утихло.
– Как опустело без нее! – говорила Варя в тоске. – Соня, как без нее опустело!
– Да, Варя, опустело.
– Как она счастлива! Как счастлива!
Варя переходила от тоски к восторгу, от восторга к тревоге и горю.
А что, если она недолго счастлива будет?
Потом Варя представляла себе, как Оля приехала на новое место, как хозяйничать будет, как поедут проведать ее, как она будет ездить к ним – явилось много, много предположений, планов и надежд, что люди себе на забаву и на утешение всегда припасают.
Примітки
Подається за виданням: Марко Вовчок Твори в семи томах. – К.: Наукова думка, 1964 р., т. 2, с. 289 – 291.