Укрощение реактора

Н.Бакланов, А.Пральников, спец.корр.«Известий». Площадка АЭС

На площадке Чернобыльской АЭС сейчас полным ходом идут работы по ликвидации последствий аварии. До того момента, когда четвертый блок станции будет надежно укрыт специально построенным вокруг него саркофагом, осталось совсем немного. Это событие, и в частности – перекрытие саркофага сверху бетонными конструкциями, приковывает все силы и внимание строителей, инженеров, ученых. Но не только «похоронить» навсегда радиацию задача тех, кто трудится нынче на берегу Припяти. От наших специальных корреспондентов пришло еще одно важное сообщение:

«Примерно в четырехстах метрах от саркофага идет подготовка к возвращению в строй бездействовавшего пять месяцев первого энергоблока – в момент аварии Чернобыльская АЭС была полностью остановлена. И вот физический пуск первого энергоблока станции состоялся.

Утром 29 сентября реактор выведен на минимальный контролируемый уровень. Следующий этап – промышленный пуск. Как сообщил министр энергетики и электрификации УССР В.Скляров, энергосети республики готовы принять ток Чернобыльской АЭС».

Строители расписываются на память на стене саркофага, который надежно укроет разрушенный блок АЭС.

Дня, когда можно будет сказать: саркофаг над аварийным, четвертым, реактором закрыт, ждали давно. Пять с лишним месяцев. И вот перекрытие этого сложнейшего инженерного сооружения началось. А работы эти практически идут с того апрельского утра, когда люди увидели разрушенное здание энергоблока, черный дым на Чернобыльской АЭС.

Да, саркофаг запечатывается, завершается самый напряженный этап ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС…

– Жаль, мела у нас с собой нет, – вздохнул Саша Буренков, один из участников небывалого строительства, когда мы, пересекая ровное, засыпанное щебнем пространство, шли к стене, навсегда прикрывшей бывший четвертый блок станции. – Надо бы на этой стенке расписаться, как уже мои коллеги это сделали. На память. На вечную память…

Об этом, к слову, мечтали многие. А ходить пешком тогда здесь вот так спокойно было еще нельзя… И на площадку перед блоком еще недавно мы смотрели со специальной галереи. Нынче же стена саркофага уходит вверх гигантскими уступами, скрывая от глаз участки, куда исполинский кран должен поставить новые последние секции.

…Работа – с опережением графика. Темп диктуется лозунгом, висящим на стене помещения, в котором разместился монтажный участок: «Даешь перекрытие реакторного зала!»

Как нелегко выдержать сроки, можно понять, если знаешь, что для сооружения саркофага пришлось строить бетонные заводы, прокладывать дороги, собирать тысячи тонн металлоконструкций… Исполнителю работ – управлению строительства № 605 – нужно было наладить быт тысяч людей, развернуть механические мастерские, которые под стать иному заводу, организовать четкую службу дозиметрии. Саркофаг – результат труда инженеров и рабочих, конструкторов, ученых Института атомной энергии имени И.В.Курчатова, Института ядерных исследований АН УССР.

День перекрытия приближался, уже было названо число, когда сооружение обретет «стропила» и останется только покрыть их кровлей – слоем бетона, который погасит излучение. Предстояла беспрецедентная операция: поднять и установить на 58-метровой высоте при большом вылете стрелы раму из стальных балок весом 165 тонн.

И тут вышел из строя один из узлов подъемного крана: огромный груз, покачиваясь слегка, повис над землей. Исполину со стрелой, поднимающейся более чем на 70 метров, и движущимися гусеницами, каждая из которых весит 82 тонны, требовался ремонт. Перекрытие пришлось отложить.

Мы снова были на станции в тот день, когда балки легли на определенное им место. Сработало устройство, освобождающее стропы от груза, стрела пошла вверх и в сторону. «Есть!» – выдохнули все, кто собрался в помещении оперативного руководства работами, которое по традиции на станции называют «бункером».

Из этого подземного зала идет управление всеми важнейшими работами по перекрытию четвертого аварийного блока, по строительству саркофага.

Телекамеры передают сюда изображение на три экрана. С пульта управления можно взять ближний и общий план, сместить «картинку» вправо или влево.

– Вот так, с опорой на обе балки, – показывает на экране заместитель министра среднего машиностроения, член правительственной комиссии А.Усанов, – будем укладывать одну к другой трубы, а сверху – слой бетона.

Александр Николаевич прерывает разговор, чтобы дать по рации указание крановщику, опускающему на еще видный завал черные ящики – буи с аппаратурой, которая будет давать информацию о состоянии реактора. Датчиками нафаршированы и трубы перекрытия: за происходящим под оболочкой саркофага придется постоянно наблюдать.

– Сколько же всего бетона пошло на саркофаг?

– С первых чисел июля уложили около полумиллиона кубов – по 5 700 в сутки. Так еще никогда и нигде не работали. Основная трудность в том, что каждую операцию нужно проводить точно, с первого захода. Когда устанавливались секции каскадной стены, подправить груз на площадке или снова подстропить его, если бы установили неверно, некому – нельзя там человеку находиться. Когда стенка есть, работать под ней можно, но мы-то шли вверх… И тут все зависело от мастерства оператора крана, слаженности его действий с командами корректировщиков, подаваемыми вот так же, по радио. А ведь осваивать незнакомую технику пришлось на месте. И не только учились работать на ней, собирали эту махину, кран незнакомой конструкции, здесь же, на промплощадке.

Александр Николаевич «вызвал» на экран крупный план верхней части завала. Между двух балок, образовавших основные перекрытия, стали видны искореженные взрывами конструкции… Последний взгляд на реактор.

Все. Теперь завал закрыт.

– А разделительную стенку уже видели? – спрашивал главный инженер монтажного района Ю.Чашкин. – Собирали мы ее из армоблоков, заполненных бетоном. Свинец только снаружи – листовая обшивка. Эта часть работы завершена. Четвертый блок надежно изолирован, отсечен от помещений третьего, где теперь идет дезактивация. После восстановления перерезанных коммуникаций, самого тщательного контроля всех систем и уэлов третий реактор тоже будут готовить к пуску.

Внутренняя стена, прошедшая сквозь этажи здания снизу доверху, закрыла непострадавшую часть станции от излучения, сразу радиационная обстановка стала легче. Разделительная стена, одна из граней саркофага, полностью приняла нагрузку на себя.

Падает фон и с той стороны, где продолжаются работы на каскаде. Поднимаясь по лестницам станции к отметке высоты 49 метров, в конце каждого пролета видишь надписи дозиметристов: 0.5, 0.8, 0.4 рентгена в час. В десятки (местами – в сотни) раз снизился уровень. Мы идем взглянуть сверху на город Припять. Идем тем маршрутом, где еще совсем недавно бойцы радиационной разведки продвигались только перебежками – от одного укрытая к другому.

– Общая высота саркофага, – говорит Юрий Константинович, – 61 метр. Конечно, трудно работать с большими грузами на таком расстоянии от земли. Необходимы точность, надежность устройств.

Когда возвращаемся в бункер, главный инженер рассказывает о системе вентиляции, которой оборудован саркофаг. Смонтированы приточная, подающая воздух в центр, и вытяжная. Меньше чем за месяц сквозь стены и внутренние перекрытия блока проложены и состыкованы 150 метров трубопроводов диаметром 180 сантиметров. Это будут «легкие», а очищать дыхание разрушенного реактора станут надежные фильтры, которые не выпустят за стены саркофага радиоактивную пыль.

Вид с площадки перед аварийным блоком. Справа видна поднявшаяся стена саркофага.

В одном из помещений, где разместились монтажники, вдоль стен стоят кровати. Напротив – штабеля ящиков с бутылками минеральной, несколько канцелярских столов с телефонами. Не самое комфортабельное место для отдыха. Но после напряженной, тяжелой смены и это благо. На некоторых койках спят даже по двое, спят, не снимая сапог и курток. Скоро придет автобус, отвезет людей на ужин. А уже потом настоящий отдых на базе.

– Сужу и по себе, и по разговорам с товарищами, – делится главный инженер, – время здесь летит стремительно. Бригады после работы вывозят со станции в обязательном порядке. Но часто прихватываем большую часть суток – все, что остается после двух-трех часов сна и поездок в Чернобыль, в столовую. Сменишь ненадолго обстановку, отвлечешься, и опять в бункер. Очень хочется побыстрее закончить, запечатать саркофаг и сделать это как следует. Надежно.

…Ажурная стрела гигантского крана поднимает к моросящим тучам очередную деталь перекрытия. Еще немного, и навсегда скроется рваная рана, которую в мае кто-то назвал «кратером» реактора. Поток радиации будет укрощен.

Ну а здесь разровняют щебень, уложат слой почвы и посеют вокруг саркофага, вокруг обезвреженного реактора траву.

Все? Нет. С этого дня широко развернется другой этап – этап лечения пострадавшей от аварии земли.

Фото М.Мосенжника

Известия, 1986 г., 30.09, № 273 (21715).