Книжная лавка

Г. Ф. Квитка-Основьяненко

А это что за лавка, совершенно в пустыне стоящая; никто в нее не входит и к ней близко не подходит. Через целый день хозяин ее у дверей «стоит, бедняжечка, как ратник на часах». С завистью смотрит на толпы народа, наводняющего лавки со всеми возможными товарами; ждет их к себе, ждет, увы! но тщетно!.. пройдется несколько раз мимо лавки, станет в дверях, войдет в лавку, понюхает табаку, чтобы разогнать невольно овладевшую им дремоту, посмотрит с грустью на товар свой, опять выйдет, опять смотрит, опять зевнет усердно – и все нет покупщиков!.. Что же у него за товар, что не привлекает к себе никого, не обращает ничьего внимания? известное дело, книги.

Книги всех возможных видов, in folio, in 4°, in 8° и даже в 64 долю листа, в бумажках, папках, кожаных, сафьянных переплетах, в золотом обрезе. Чудо книги! всех возможных изданий, с гравюрами, планами, чертежами, портретами, снимками почерков, роскошные, компактные, простенькие и весьма неопрятные издания. Книги, над которыми люди сидели ночи, проводили дни, мучили голову, распекали память, шпиговали воображение, все это писали не для своей, куда думать о себе! а для общей пользы: тот написал историю, другой роман, третий исторический роман, четвертый романическую историю, тот повесть, тот стихи и даже с рифмами… да чего только нет между книгами? бумага все терпит.

И все это было в одной лавке красивым порядком разложено, над лавкою была вывеска, на ней полуаршинными, выпуклыми золочеными литерами изложено было, что это «книжный магазин такого-то московского купца», и за всем тем никто в него не наведывался, и бедный продавец никому не нужного товару, поглядывая на целость и неприкосновенность его, рассчитывал и додумывался, из чего заплатить ему за лавку, провоз книг и другие расходы.

Правда, приходило в течение дня два-три покупщика, но это были один гимназист, другой семинарист; первый спрашивал арифметики, другой нотного ирмолоя, но в торге не сошлись; у покупщиков недоставало по гривне до требуемой продавцом цены, и с тем разошлись. Наконец, вот идет франт по всему. Располагая обратить на себя общее внимание на ярмарке, он без памяти скакал в Москву, заказал самую модную пару платья, шляпу и проч. принадлежности, купил новый «бам-баяж» (как называли в этом городе), на спинке коего бронзовыми, ярко вызолоченными буквами было надписано diable m’en porte и в то же время, сломя голову, поскакал обратно из Москвы.

Сюда прискакавши, разрядился в свое моднейшее платье, сел в «бамбаяж» и выехал в ряды удивлять и восхищать собою всех, но увы! он выехал не вовремя: все еще сидели по домам, и в лавках был большой простор. Куда деваться? В какую лавку ни войди, надобно, рассмотревши вещь, торговать, а это… ну, не нравилось ему. Книгу же можно спросить одну, присесть, пересматривать ее хоть полчаса; потом спросить другую, третью и так время нечувствительно пройдет, начнут приезжать, по одиночке будут осматривать его, любоваться им: это лучше, нежели приехать в кучу; иному не приведется и рассмотреть его хорошенько.

И вот он направил свои ноги, обутые в чудесные сапожки, в книжную лавку.

Восторженный его появлением книгопродавец, судя по наружности пришедшего, рассчитывает выторговать несколько сот рублей, а при счастье сбыть несколько из залежалого товара в повестях, романах четырекнижных, склонить на подписку презамысловатой истории в 16-ти томах, из коих четыре вышли, а остальные предположено кончить в будущем столетии – продли бог век автору – он, отписав все прочее, принятое на себя, допишет и историю: подписаться на новое издание старых сочинений, которые прежними нейдут, так теперь придумано еще компактное, с портретом автора и всех сродников его. И вот книгопродавец, забывший было как и приветствовать приходящих, относится к франту:

– Что вам угодно?

– Покажите мне, что есть у вас самое новенькое? – отвечает небрежно франт, решившийся так изъясниться, не зная, что ему спросить.

И купец выложил перед ним все новенькое…

– Что за вздор? – вскричал франт. – Да это уже старое, вышедшее из употребления. Дайте самого новейшего.

– Помилуйте, что может быть новее? «Муж-эгоист», вот «Очерки из портфеля ученика натурного класса», вот «Провинциальные сцены», вот…

– Все это старое. Я уже читал в газетах о выходе их. Нет ли самого новенького, самого последнего?

– Вот уже новее этого ничего не может быть: это вторая часть «Ста русских литераторов», сегодня утром мною полученная из первых экземпляров, только что вышедших в Петербурге.

– Вздор! я еще прошлого года читал, что она выйдет. Да и каков обман: пишут «Сто литераторов», а их всего десять в книге. Явно надувают нас, и ни в чем так, как в литературе. И это все старье. Велико дело, что в Петербурге вышло; да когда? верно, недели две назад; мне подайте самого нового, самого последнего! – Купец молчал; франт бросил книгу и поспешил в модный магазин, подле коего увидел остановившуюся коляску с зонтом; кучер на ней в синем, а форейтор в сером кафтанах; постромки у лошадей веревочные; лакей с усами, в синем сюртуке, подпоясан поверху красным поясом и на голове кожаный картуз.

Так вот какие покупщики через всю ярмарку посещали книжную лавку!

Примітки

Подається за виданням: Квітка-Основ’яненко Г.Ф. Зібрання творів у 7-ми томах. – К.: Наукова думка, 1979 р., т. 4, с. 395 – 397.