Как лечили героев Чернобыля

Ю.Виленский

В кабинете главного радиолога Минздрава УССР Л.П.Киндзельского среди медицинских атрибутов обращает на себя внимание портрет Ярослава Мудрого, выполненный по дереву. По художественным качествам это обычная резьба. И все-таки портрет будет напоминать Леониду Петровичу и его коллегам о наиболее драматических днях и часах в их многолетней практике, о неимоверно трудной и поэтому такой дорогой победе. На обороте надпись: «Коллективу отделения от пожарников. В.М.Березан, П.М.Шаврей, Л.М.Шаврей, Г.М.Хмель, В.М.Сенин, Ю.В.Хилько, В.И.Дацько. 30.04 – 5.07 1986 года».

Многие из фамилий знакомы нам. Это те, кто в противоборстве с огнем в часы пожара на Чернобыльской АЭС предотвратил его распространение. И вот лечение в клинике успешно завершено, эстафету дальнейшего оздоровления приняли санатории.

Наука и милосердие все эти недели шли рядом. По оценке видных специалистов, в том числе американского ученого Р.Гейла, побывавшего в клинике, в целом ряде случаев сделано невозможное: излечены пациенты с тяжелыми стадиями лучевой болезни. Поистине выдержано редкое испытание в медицинской практике.

– Первая группа радиологов и дозиметристов института в составе Э.Д.Чеботаревой, Б.К.Никишина и В.В.Драника, ученых и специалистов высокой квалификации, выехала в район, прилегающий к месту аварии, 28 апреля [1], – рассказывает директор Киевского научно-исследовательского рентгено-радиологического и онкологического института, заслуженный деятель науки УССР Анатолий Иванович Позмогов. – Их выводы свидетельствовали: предстоит включиться в лечение серьезных поражений. Нужно было подготовиться к приему больных, перепрофилировать ряд служб. Ведь именно наш институт, в силу своей специфики, обладал опытом в борьбе с лучевыми повреждениями. И вместе с тем было совершенно ясно, что многое придется решать вновь. Первые специализированные койки были развернуты в отделении лекарственной терапии, руководимом Л.С.Гутырей. Затем к новым функциям приступила клиника системных заболеваний.

– Что было главным в медицинском смысле? – задумывается профессор Л.П.Киндзельский: – Противостояние инфекционным осложнениям, ибо естественные защитные силы наших пациентов были резко снижены. Во всех палатах был обеспечен максимум стерильности, денно и нощно работали бактерицидные лампы, были применены ингаляции для сохранности слизистых оболочек и т.п. При этом мы стремились не прибегать к антибиотикам. Ведь нельзя было подавлять полезную микробную флору. Да и крайний резерв был нужен.

Словом, в клиническом плане делалось все необходимое. И все же состояние некоторых больных неуклонно ухудшалось. Группа пациентов вызывала у нас большую тревогу: это была выраженная стадия лучевой болезни.

Клиника перешла на круглосуточный режим. Сотрудники, среди них врачи Н.А.Томилина, С.А.Сивкович, Л.Л.Злочевская, В.Д.Усатенко, медицинские сестры И.Н.Береснева и А.Г.Пашковская практически не покидали ее. Ведь стало ясно – нужны переливания фракций крови, а в некоторых случаях – пересадка костного мозга, непрерывная лабораторная и клиническая оценка ситуации. Огромную работу проводили заместитель директора института хирург В.Л.Ганул и заместитель главного врача Н.М.Бондарь.

Хотелось бы подчеркнуть, что порученное нам дело стало святым и непреложным и для многих других медицинских центров города, – продолжает Л.П.Киндзельский. – В горячую линию спасения включились директор Института гематологии и переливания крови профессор Н.Т.Терехов, научные сотрудники Л.И.Тимошенко, В.И.Клименко, Г.И.Когут, лаборатория консервации костного мозга, возглавляемая членом-корреспондентом АН УССР С.С.Лавриком, главный врач станции переливания крови И.И.Кучер, другие специалисты-гематологи. Препараты крови поступали бесперебойно, в любое время дня и ночи.

Нужны белье и различный инвентарь – и вот стараниями начальника управления медицинского снабжения МЗ УССР О.М.Михайловского все доставляется в считанные часы. Возможное и невозможное делает начальник Главного аптечного управления Д.С.Волох – ни одного дня клиника не испытывает дефицита в любых лекарствах, красителях для анализов и т.п. Директор Института эпидемиологии и инфекционных болезней А.Ф.Фролов берет на себя усиление бактериологического контроля.

Чтобы попытаться помочь шоферу Г.Н.Бурчаку, врач Б.М.Байтман дает кровь для прямого переливания. Увы, сдвиги незначительны. И тогда водителю, дважды добровольно выезжавшему в зону реактора, пересаживают консервированный костный мозг. И дело начинает улучшаться.

В палатах, несмотря ни на что, царит дух сплоченности. Пациенты противопоставляют болезни силу характера. Прием лекарств, сложные манипуляции – тут действует слаженный график. Но необходимы и другие меры. Чтобы нейтрализовать интоксикацию, ускорить выведение изотопов, по инициативе заведующего отделением интенсивной терапии В.А.Лисецкого широко вводится гемосорбция – очищение крови.

Настоящим комиссаром клиники становится секретарь партийной организации института В.Н.Диденко. Здесь часто бывают заместители министра здравоохранения А.Н.Зелинский и П.Г.Отрощенко. И приходит мысль – остро нужен и моральный толчок. По просьбе директора института в универмаге «Украина» подбирают костюмы, рубашки, обувь, носовые платки, расчески для пациентов. И не только по той причине, что их собственная одежда сильно «загрязнена». Костюмы – лучшие из тех, что имеются, – тщательно выбираются по мерке. При том, что произошло, больница в возможно меньшей степени должна напоминать больницу – такова формула. И люди оценивают эти старания.

– Если для нас не жалеют костюмы ценой в двести рублей каждый, значит, и шансы на жизнь не так уж и малы, – говорит в эти минуты старший инженер пожарной части А.И.Панченко.

Когда мы разговаривали с Леонидом Петровичем Киндзельским и Николаем Михайловичем Бондарем, перед поездкой в санаторий зашел попрощаться Григорий Никитич Бурчак. Глядя на его улыбку, на обветренное лицо рабочего человека, ощущая энергию его движений и походки, я подумал: ради таких мгновений и существует медицина.

Правда Украины, 1986 г., 8.08, № 180 (13450).

[1] Насилу на третій день дійшло до київських радіологів. Чи то урядова комісія не подумала, що у Києві можуть бути радіологи, чи то самі радіологи не слухали передач шведського радіо.